Перспектива для Украины превратиться в аграрную супердержаву вызывает у экспертов больше вопросов, чем ответов. Многие полагают, что для страны это одновекторный путь в тупик.
Безусловно, Украина богата отменными пахотными землями. Однако наша держава всегда славилась и производством высокотехнологичной продукции, в том числе в области вооружений, авиа- и ракетостроения. Своими размышлениями о том, какие последствия ждут украинцев после превращения страны в «аграрную супердержаву», с ГолосUA поделился замдиректора ОО «Публичный аудит» Андрей Вигиринский.
– Андрей, как повлияет на благосостояние народа превращение Украины в аграрную супердержаву?
– Исторические примеры говорят о том, что наша страна при таком развитии ситуации превращается не просто в сырьевой придаток, а в колонию. Может, это звучит грубо, популистически, но это по сути. Параллель с колониями здесь не случайна – давайте мы у вас будем вывозить шкуры, мед, орехи, зерновые и все остальное – чтобы наше население жило здорово, а вы там как-нибудь. Приведу пример: много ли людей сейчас у нас могут позволить себе купить грецкие орехи, которые на рынке стоят не меньше 100 грн? Это просто катастрофа. Это все очень похоже на колониальный стиль управления нашей страной. Роль, которую отводят нашей стране, ничем не отличается от тех ролей, которые раньше отводила Индии, допустим, Великобритания. Так смотрят и на нас – вы всю жизнь пахали на земле, тогда у вас был пан, что вы сейчас хотите, куда вы лезете?
Вспомним, как складывались отношения колоний со своим гегемоном – более развитыми странами. Выкачивалось сырье, которое было профильным для того или иного региона, – чай, золото, серебро, табак, кофе и т.д. Затем это сырье доставлялось в более развитую страну-гегемон, где оно перерабатывалось в товар совсем другой ценовой политики. Теперь проецируем эту колониальную средневековую ситуацию на Украину. Место любой страны в мировом производстве, в мировой торговле формируется исторически, это не может произойти в один день или год.
– Какое место до сегодняшнего времени занимала Украина на мировом рынке?
– Исторически наша страна вышла из командно-административной экономики Советского Союза, где промышленные связи налаживались между регионами, когда была условная изоляция СССР от капиталистического мира. Это часть нашей истории, и ее не стоит отодвигать куда-то в сторону, нельзя ее вычеркнуть и забыть. Мы были промышленно, институционно в какой-то части ориентированы на наших восточных собратьев-соседей – это та же Россия, Беларусь, Казахстан, Азия и т.д. Сейчас в силу милитаризованного конфликта на Востоке промышленный потенциал страны – тот рынок, с которым мы работали, пресечен для нас, зачеркнут, его нет. Нет основного машиностроения, сотрудничества в космической отрасли, атомной отрасли, авиастроительства. Все то, чем славился наш восточный регион, связанное с высоколиквидными высокотехнологическими товарами, отсечено в силу отсутствия рынка сбыта. Так получилось. Это основные структуры промышленной отрасли – металлопрокат, который сейчас отсечен из-за проблем с шахтами на неподконтрольной территории, это захваченные предприятия, которые по большому счету больше никогда не заработают. Если там было что-то ценного в плане аппаратуры, технологии производства, все это вывезли, остальное порезали на металлолом. Все уничтожили. Говоря о космической отрасли или военно-промышленном комплексе (ВПК), то раньше у нас было тесное сотрудничество здесь с Россией. Ракетоносители и части, касающиеся наведения ракет и т.д., мы поставляли по заказу в Российскую Федерацию. Сейчас это ушло в прошлое.
– Украина пытается найти другие рынки сбыта продукции ВПК?
–Сейчас мы пытаемся найти свое место в ВПК где-то в других странах – в арабских преимущественно. Однако там ставят условия, чтобы мы делились технологиями. То есть, частично производство у нас, частично – у них. Но делиться технологиями – это неправильно, ведь с нами никто не делится технологиями. Это умственный труд, и совсем другая отрасль, и никто не спешит расставаться со своими умственными достижениями.
Что у нас в итоге остается? То, что касалось развития промышленности и куда-то ее толкало, – это торговля, это инвестиции, развитие, рабочие места и т.д. Оно отсечено, оно в прошлом. Наши теперешние союзники – это страны Запада, европейские страны, которые не особо, судя по финансированию, заинтересованы в развитии нашей промышленности. И здесь не нужно путать понятия «инвестиции» и «займы». Займы нам предоставляются ровно в той степени, в которой необходимо. Обычный пример. Какие должны быть резервы НБУ, чтобы покрыть три месяца импорта? Нам дают это порционно – 1,7 млрд долларов, 5 млрд, 4 млрд, 3 млрд – сугубо порциями. Держат нас на очень коротком поводке.
– Почему у нас не открывают новые предприятия и не приходят инвестиции?
– У нас есть программы развития предприятий. Международные организации говорят: можно, например, поставить в Украине завод по циклу какой-то сборки в производстве, призвать своих предпринимателей развивать бизнес в пределах страны, которая нуждается в промышленном развитии и это выгодно в силу дешевой рабочей силы, как минимум. При условии если мы говорим об этом стратегически. Разумеется, возникает вопрос с возвратом инвестиций, нестабильностью курса, военным конфликтом в стране. Потому инвестор к нам не идет. Однако инвестора могут подтолкнуть, если в этом есть заинтересованность, в том числе нашей элиты. Они поговорят, убедят, найдут аргументы для притока инвестиций. Однако инвестиций, как таковых, в развитие нашей промышленности нет. Нас не видят!
Наш промышленный потенциал на сегодня объективно устаревший. И в то же время никто не собирается, не видит целью вкладывать деньги в развитие нашего промышленного потенциала. Зачем это делать, если в стране есть земля?! И если страну можно ориентировать на поставку сырьевой продукции? Сырьевая продукция дешевая, она дешевеет в зависимости от цикличности сырьевых рынков, когда значительно увеличивается предложение на рынке – соответственно уменьшается цена. В течение последних двух лет цена на фактически весь наш экспорт (а это практически сельское хозяйство) уменьшается.
– Почему наши власти делают упор только на сельское хозяйство?
– Сегодня вся политика государства нацелена на то, что сельское хозяйство – это «наше все». Ситуация в 2014 году выглядела следующим образом – машиностроение у нас умирает, «металл» умирает, остается у нас – сельское хозяйство. Открываются рынки Европы – можно идти туда. Давайте туда экспортировать, отлично. Это постоянный рынок сбыта. Однако любая сырьевая отрасль имеет границу развития. Например, с поля собирают энное количество урожая. Как можно в течение 5-10 лет повысить доходность этого поля? Можно вложить деньги в систему орошения, в удобрения, более технологические комбайны и т.п. В итоге вся эта ситуация в течение короткого периода времени доберется до своего пика – граничной возможности уровня урожая, который можно собрать с определенного поля. А дальше мы не двигаемся. При этом цены на сырье даже в условиях оптимизации при отсутствии дефицита повышаться не будут. Цена растет на фоне дефицита.
– Экономика страны при таком развитии событий заходит в тупик…
– Безусловно. В мире сейчас нет недостатка продуктов питания, в Европе – также нет. Та же Турция, которая была ориентирована на рынок России, сейчас «выбросит» свои товары без товарных ограничений. То есть, предложение продуктов в мире будет только расти.
Согласно экономической теории, сырьевые государства, вкладывая все больше усилий в то, что ситуативно приносит доход, а не в промышленность и производства, в последующем сталкиваются с вопросами бедности. Потому что выйти дальше за пределы гранично возможного производства того или иного сырья они просто не могут. Экономика за последние 5-10 лет при отсутствии развития промышленности не может переориентироваться.
– Выходит, Украина, став сырьевым государством, так или иначе столкнется с вопросами бедности…
– Разумеется. Мы просто придем к тому, что весь наш экспортный потенциал будет составлять только сельское хозяйство. Страна, у которой есть возможности (земля) и которая производит сельхозпродукцию, экспортирует ее, выйдет на первые места в мире по экспорту продуктов питания. Однако над нами в плане экспорта сельхозпродукции находятся те же Соединенные Штаты Америки, но они не становятся бедными, потому что сельское хозяйство у них – это одна из отраслей. А у нас это – основная отрасль, это где-то 60% всей экспортной выручки, и эта динамика дальше будет ухудшаться.
– Что Украина импортирует из-за рубежа?
– Импортируем мы готовые изделия, сделанные из нашего же сырья. Специалисты говорят, что мы выращиваем и экспортируем то, что там перерабатывается, а потом покупаем задорого то, что сделано из нашего сырья. Принцип будет такой же: мы фактически импортируем предметы одежды, транспортные средства, энергетику (весь энергетический импорт – нефть, газ), продукты питания в готовых изделиях. Все это с добавленной дополнительной стоимостью. Собрать урожай – одно, доставить на предприятие – другое, плюс рабочая сила, которая формирует сам продукт, добавляются к этому затраты на электричество, газ, упаковка плюс, обратная логистика, маркетинг, реклама – это все элементы дополнительной стоимости. А у нас в продукции, которая называется сырье – зерно, орехи и все остальное, добавленной стоимости нет. «Нет добавленной стоимости» – это значит сокращение рабочих мест…
Иными словами, место, которое Украине определяют внешние инвесторы – «Ваша участь – это аграрное государство», зачисляет нас в разряд бедных стран.
– Вводит в заблуждение слово «супер», ведь «супердержава» – это вроде бы хорошо…
– «Супер» – это по объему сырья – сельхозпродукции, которая будет уезжать за границу. Тогда будет «супердержава». Стоит задуматься, хорошо ли это для экономики… Наверное, нехорошо. Если бы аграрный сектор составлял только треть от всей экономики или экспортного потенциала государства, тогда это было бы отлично. Если бы помимо сельхозпродукции, у нас были развиты, допустим, оборонная сфера, космическая отрасль, производство готовых изделий, машиностроение, – тогда не было бы вопросов. Если бы у нас были налажены производственные процессы в стране и экспортировали бы продукцию – в таком случае можно было бы говорить, что в совокупности, дополнительно к промышленности, мы являемся аграрной сверхдержавой с огромными объемами производимого и выращиваемого продукта.
– В какие отрасли сейчас поступают инвестиции?
– Инвестиции у нас сейчас идут в основном в порты. Основной акцент в портах делается на элеваторы. Это хорошо. Наше географическое расположение позволяет быть транспортным «хабом» (пересадочным и перегрузочным узлом). Можно провести параллель с Арабскими Эмиратами – страной, которая в 70-х годах открыла нефтяные залежи: у них энергетический экспорт не является основной статьей доходов в ОАЭ. У них основные статьи дохода идут от туризма, транспорта, торговли и инвестиций. Они вовремя и грамотно распорядились той сырьевой выручкой, которая дала земля, на которой они находятся. Деньги были не просто потрачены, а потрачены с умом – вложены в развитие аэропортов, в самые большие авиакомпании. В каждом эмирате есть порт, который является перевалочной станцией между Океанией, Азией и другими странами. У них созданы правильные условия для ведения бизнеса, за счет налоговых льгот, а также налогообложения инвестиций. И только потом уже идет туризм, нефть и т.д.
– Получается, что Эмираты не зависят теперь от мировой цены на нефть…
– Безусловно. Мы видим, что сейчас претерпевает Российская Федерация от снижения цен на нефть. Где-то там в головах людей была заложена идея, что нефть будет стоить дорого, страна большая и будем все время экспортировать. Они упустили момент в развитии других отраслей.
Украина может столкнуться с такой же ситуацией. На сегодня мультипликатор дохода от экспорта сельского хозяйства не превышает объема импорта. Если бы объем экспорта превышал у нас объем импорта, тогда можно было бы говорить о том, что остаток денег, которые формируются в платежном балансе, идет в развитие экономики. Если бы наше государство имело сверхприбыль от экспорта, то на ренте (на чистом доходе) можно было бы сформировать фонд развития. У нас нет государственных программ развития промышленности за счет денег, получаемых от экспорта сельхозпродукции. Получается, если в странах, имеющих экспортный потенциал за счет нефти и газа, бюджет и фонды наполняются за счет экспортных ставок, рентных платежей, то у нас этого не происходит. У нас все, на что может рассчитывать государство, – это займы международных доноров. А это страны Запада. Европе Украина не нужна как промышленно развития страна, поскольку при нашем уровне доходов, при нашем уровне цен, если даже развивать у нас производство, оно будет экономически выгодно, однако приведет к сокращению рабочих мест в самой Европе.
– Можно ли реанимировать промышленное производство в стране?
– Даже если бы сегодня правительство приняло решение развивать промышленность, то завтра бы ситуация не изменилась. Прежде всего у нас нет денег для этого. Конечно, можно брать кредиты. Предприятие может взять кредит в банке, но при существующих ставках оно его не возьмет. Любому предприятию, чтобы стать конкурентоспособным, нужен цикл 3-5 или 5-10 лет. И этот период должен быть льготным в плане налогов, он должен быть льготным в плане кредитования и он должен сопровождаться системой государственной поддержки. Допустим, если взять предприятие оборонного комплекса, то нужно сформировать государственный заказ на высокотехнологическую продукцию, оплачивать его – только так можно двигать промышленность. К слову, у нас закупается у белорусов снегоуборочная техника, техника для обслуживания коммунальных государственных предприятий. Наверное, эти деньги могли бы работать и внутри страны. Все сводится к тому, что цикл наращивания производства не может произойти в один день. Это должна быть стратегия государства, которая планомерно и постоянно реализуется и главное – финансируется. Это длительный период. А разрушить производство, как мы увидели, можно за один год.
– Какие ведомства должны отвечать за развитие разных отраслей?
– Наверное, сейчас власть занята другими более важными проблемами – пиар-компаниями, популизмом, выборами, конфликтом на Востоке, Крымом – этими вопросами должны заниматься определенные ведомства. Не может Министерство экономического развития, Министерство экономики, Министерство регионального развития, Министерство АПК – все ведомства заниматься одним вопросом. Есть много отраслей, и они должны отвечать за эти отрасли. Вопрос в том, когда эти отраслевые ведомства сводятся к людям, которые должны принимать решения, – если говорить об исполнительной власти, то – к руководителю Кабмина, который не является центром поддержки ни парламента, ни страны в целом, у него голова болит, как бы остаться в своем кресле либо уйти так, чтобы потом вернуться, не может этот человек думать стратегически о будущем, которое наступить через 5-10 лет.
