Нынешний подковерный раунд грызни в путинском «политбюро» выиграли ястребы-чекисты
Нынешний подковерный раунд грызни в путинском «политбюро» выиграли ястребы-чекисты
Кремлевские мозгоправы вцепились в термин "гуманитарный конвой". В русском языке в отличие от английского это слово содержит обязательное указание на наличие вооруженного сопровождения. Подспудная фиксация именно на этом термине – заметьте, российские СМИ с самого начала пренебрегали более, казалось бы, естественным и соответствующим мирному характеру миссии словом "караван" – с потрохами выдавала истинный смысл операции. Как, впрочем, и то, что в ней задействованы "КамАЗы" Таманской дивизии.
Впрочем, есть и куда более простое объяснение: российская пропаганда всего лишь позаимствовала хорошо известный на Западе термин. Причем даже без подмены смыслов: конвоям с помощью в горячих точках Африки, Южной Азии и Ближнего Востока действительно порой приходится прорываться к тем, кому эта самая помощь предназначена. Однако принципиальная разница состоит в том, что их всегда организуют никак не стороны конфликта, а третьи силы. Они, разумеется, отнюдь не всегда нейтральны. Но, по крайней мере, воздерживаются от участия в боевых действиях. Так что здесь мы, казалось бы, имеем дело с очередным российским ноу-хау. Но эта тактическая находка на поверку свидетельствует о полном отсутствии креатива на стратегическом уровне и чудовищной косности мышления путинского окружения. Имперская парадигма государственности всегда обрекала российское руководство на жесткое следование намеченному плану. Отсюда страх и неумение импровизировать. Причем в конце концов именно это отсутствие гибкости всегда приводило к поражению либо пирровым победам.
И гумконвой (прекрасный образчик неосоветского новояза) – типичный тому пример. То, что Москва наплюет на договоренности относительно его движения, было ясно с самого начала. Тем более что Киев по максимуму использовал сотрудничество с Международным Красным Крестом, чтобы задержать его попадание на украинскую территорию. Однако у Кремля был прекрасный, практически совершенный план сведения на нет успехов АТО – социальная дестабилизация. Его реализация началась практически сразу, как только стало очевидно, что проект "Новороссия" нежизнеспособен, а "народные республики" долго не протянут. Гуманитарная катастрофа на востоке Украины стала центральной темой российской пропаганды, тем более что в глазах населения она оправдывала вмешательство в дела соседей и отчасти скрывала его негативные последствия в виде пресловутых "двухсотых". И уже поэтому конвой был обязан прорваться на украинскую территорию.
Причем независимо от того, что карта не сыграла: международного мандата на гуманитарную миссию Россия так и не получила. А пресловутый человеческий фактор полностью дезавуировал замыслы Кремля: солдатские селфи, полупустые кузова и неуклюжие заявления МИДа не оставляли сомнений относительно намерений Путина.
Словом, план был слишком красив, чтобы от него отказываться, и слишком хорош, чтобы его изменять. В парадигме гибридной войны гумконвой мог бы в полной мере реализовать функцию проекции силы. Но сейчас он годится лишь на то, чтобы поднять ставки на минских переговорах и прощупать границы возможного – пределы наглости, которую стерпит Запад. Это, пожалуй, первый (хотя, вероятно, не последний) ва-банк России со времен Революции достоинства: фактическое признание военного вторжения в Украину накануне визита Ангелы Меркель в Киев равнозначно категорическому "нет" любым компромиссам. Даже если встреча в Минске состоится и какие-то договоренности будут достигнуты, они ничего не гарантируют.
Хочет ли этого сам Путин? Мы не можем этого знать наверняка, очевидно лишь одно: нынешний раунд подковерной грызни между ястребами-чекистами и голубями-либералами в путинском "политбюро" остался за первыми. Что неудивительно: "пхеньянизация" Москвы остается единственным сценарием, дающим убедительно высокие шансы консервации власти.
